Отправлено: 13.05.07 22:57. Заголовок: Фанфики (продолжение)

Ваши рассказы

 Отправлено: 16.01.09 03:52. Заголовок: Можно к Вам сунуться..

Можно к Вам сунуться?)

Название: Maybe
Фандом: "Ночной рейс".
Пейринг: Джексон/Лиза (правда, скорее, Лиза/Джексон)

Может быть, это навязчивая идея, Джексон. Может быть, я так и не научилась отпускать прошлое. После нашего с тобой прощания, меня вызвали для дачи показаний. Пожелали всего наилучшего и направили к психоаналитику. Может быть, это неправильно, но до него я не дошла. Раздарила отцовскую библиотеку. У меня есть собственный, более здоровый способ справляться с травмирующими воспоминаниями.
Каждые две недели, по воскресеньям, когда люди отправляются в церковь – может быть, с мужьями, может быть, с детьми, - я прихожу в Госпиталь Святого Франциска, в палату номер 2436. Нумерование палат ни чем не отличается от нумерования комнат в отелях – ты знал об этом?
2 – крыло, 4 – этаж. 3 – гос. оплата, 6 – коматоз.
Я прихожу туда, и маленькая медсестра по имени Темми Ольсон говорит мне:
- Я хочу, чтобы Вы знали, мисс Райзор. Вы очень великодушная женщина.
Она смуглая. Испанка или мексиканка. Она носит крестик. Должно быть, она католичка, и, судя по всему, она считает, что ты будешь гореть в Аду, Джексон. Как только выберешься из промежуточной фазы. Как только отправишься туда, где тебе положено быть. Может быть, положено быть. А я, Джексон, буду скучать по тебе.
Я реже остаюсь одна теперь. Я провожу с тобой полчаса, а потом Синтия заезжает за мной, и мы едем пить кофе. Это странно, но, время от времени, я говорю себе:
«Лиз. Давай обратимся к мужской, основанной на фактах логике».
Время от времени, я говорю это Синтии и другим представителям персонала. Синтия смеется, я смеюсь вместе с ней. Швейцар Гэрри с уважением кивает, Джереми Кофман, мой коллега-менеджер, думает, что я издеваюсь над ним, и тушуется. Мне это нравится. Приятно, что я научилась не нравиться тем, кто не нравится мне.
Маленькая птичка Теми Ольсон. Я усаживаюсь на край твоей постели, а она стоит у меня за спиной. Она говорит, твои мышцы сокращаются, сухожилия будут натягиваться все туже и туже. Ногти врежутся в запястья. Каждый мускул будет все короче и короче. Мышцы спины будут тянуть голову назад до тех пор, пока она не приклеится к заднице. Ты превратишься в клубок тугого и жесткого вяленого мяса, и мне будет больно смотреть на тебя.
Она говорит:
- Он это заслужил, мисс Райзер.
Она крестится и добавляет что-то – может быть, по-испански, может быть, на латыни. И я прошу ее:
- Вы не могли бы оставить нас… наедине?
Она кивает понимающе. Мне кажется, она улыбается. Она говорит себе: «Ты это заслужил», а ее рассказы о коме звучат страшно – и страшно знакомо. Может быть, я уже слышала это. Может быть, даже читала.
Она говорит, ты это заслужил, и любой человек в здравом уме повторит то же самое. Может быть, я не в здравом уме. Может быть, нет. Не волнуйся, Джексон: я не стану жечь тебя сигаретами и колоть булавкой – хотя я видела несколько раз, как поступали с твоим соседом. Я не желаю тебе зла, Джексон. И никогда не желала тебе зла.
Я сижу рядом с тобой и смотрю на тебя. Иногда, я протягиваю руку и кладу ее поверх твоей ладони. Холодной и твердой, как у манекена. Иногда, я выполняю ту работу, которую должна выполнять медсестра. Ничего серьезного, конечно: у меня нет специального образования, и я не хочу навредить тебе. Никогда не хотела, Джексон.
Я намыливаю твои щеки. Провожу по ним безопасной бритвой. Вытираю твое лицо полотенцем. Постельное белье здесь и твоя рубашка – светло-салатного цвета. Чуть темнее: стены в палате и в коридоре. Я подстригаю тебе ногти: чтобы они не вонзились в запястья.
Может быть, рассказы Темми Ольсон – чистая правда. Может быть, со временем кома тебя изуродует, может быть, ты никогда уже не станешь таким, как прежде. И не будешь таким, как сейчас, конечно, – это больше всего на свете меня расстраивает.
Я понимаю, что кома – это не сон Белоснежки в хрустальном гробу, но пока – только пока – ты похож на прекрасного принца, поменявшегося с Белоснежкой местами.
Выражение твоего лица: мозговой штурм, сосредоточенность. Воплощенное упрямство. Даже теперь, даже сейчас, даже когда ты вот-вот превратишься в скрученный кусок вяленого мяса. Я улыбаюсь. Узнавание и умиление. Теперь, когда ты надежно заперт внутри своего тела, теперь, когда мне ничего не грозит, - ты кажешься мне очень милым.
Мой кошмар, за чуланной дверью. Я прихожу к тебе и рассказываю тебе сказки: чтобы ты слушал мой голос. Я зову тебя:
- Джексон.
Говорю тебе:
- Сегодня шестнадцатое июля. Прошло уже три месяца, двенадцать дней.
Я говорю:
- Мои ребра уже срослись, если тебе интересно. Во вторник, я окончательно перестала пить болеутоляющие. И мы закончили с ремонтом дома.
Я говорю тебе:
- Теперь можно сделать вид, что ничего не было. Ты не оставил мне – в напоминание – даже шрама.
Я не думаю, что они примут срок твоей комы за часть тюремного срока. Не думаю, что им придет это в голову. Положа руку на сердце: я вообще не уверена, что ты проснешься.
Я расчесываю пластиковым гребешком твои волосы и вспоминаю каждое слово, которое я сказала тебе. Которое я от тебя услышала. Знаешь, я снова стала заказывать грейпфрутовый «Бриз». Я говорю с тобой, и надеюсь, что ты мне ответишь. Может быть, то, что ты молчишь, - к лучшему. Может быть, к лучшему то, что ты никогда отсюда не встанешь.
Я летаю по делам отеля из Майями в Нью-Йорк, и – один раз – летела с побережья на побережье. «Красным глазом», ночным рейсом. Рядом со мной летел парнишка – может быть, студент первого курса. Я видела его до того в очереди на регистрацию и в кафе. Я улыбнулась ему:
- Вы что… Вы… меня преследуете? – А он не понял шутки. Странно, но с тобой, тогда… я действительно смеялась. По-настоящему. Искренне.
Наше время истекает. Уходит. Я наклоняюсь и целую тебя в лоб. Целую твой подбородок. И шрам на твоем горле. Шрам остался у тебя, да. И ни один шрам.
Я сейчас уйду, Джексон. И обязательно вернусь. Ты помнишь? Второе и четвертое воскресенья месяца.
Я желаю тебе:
- Удачи.
Выхожу из палаты.
Может быть, это прозвучит бездумно. Легкомысленно. Глупо. Может быть… так что с того? Я это знаю. Ты тоже это знаешь. Ты близок мне, как никто другой. По-своему. Может быть, ты мой лучший друг, Джексон. И лучший враг. И самое большее, что случалось со мной.
Может быть, я люблю тебя, Джексон Риппнер. Может быть, мы могли бы быть счастливы вместе.

 Отправлено: 16.01.09 07:43. Заголовок: Сандра Хунте , респе..

Сандра Хунте , респект за фанфик !
Пронзительно и щемяще....
Сандра Хунте пишет:

цитата:

Может быть, я люблю тебя, Джексон Риппнер.

Супер !!!
Скрытый текст

Текст лично мне импонирует еще и тем, что он весьма созвучен моему представлению об отношениях Лизы и Джексона....

 Отправлено: 16.01.09 18:07. Заголовок: Сандра Хунте , ВАХ))..

Сандра Хунте , ВАХ)) СПАСИБО)) Добро пожаловать к нам)))

 Отправлено: 16.01.09 23:00. Заголовок: Сандра Хунте http:/..

Сандра Хунте

 Отправлено: 17.01.09 01:03. Заголовок: суперрр http://jpe.r..

суперрр

 Отправлено: 18.01.09 13:16. Заголовок: Сандра Хунте пишет: ..

Сандра Хунте пишет:

цитата:

«Лиз. Давай обратимся к мужской, основанной на фактах логике»

Спасибо,было вкусно

 Отправлено: 18.01.09 16:42. Заголовок: mitzi Спасибо.)) Че..

mitzi
Спасибо.))
Честно говоря, я мозг сломала, пока хоть как-то выправила пейринг. Крейвен говорил про их удивительную химию, и пейринг там хорошенько чувствуется, но слишком уж Лиза правильная, честная и несгибаемая... так жаль...)
Пух
Вам спасибо.)
april so_nonsolodanza_oliv
London
Кушайте на здоровье.))

 Отправлено: 29.08.10 15:50. Заголовок: Хотелось бы найти фа..

Хотелось бы найти фанфик о том как Риппнер и Крейн поменялись местами. Крейн с мешком на голове гоняется за Лизой, а Риппнер пытается прикончить прокуроршу. В обоих случаях желаю им удачи.

 Отправлено: 25.11.12 11:05. Заголовок: фанфик по Ночному рейсу

«Акапулько», Ночной рейс, Лиза/Джексон, пост-фильм, ООС, 1350
От аффтора: это пост-фик к какому то другому альтернативному «ночному рейсу». Ибо конечно у Лизы всё было хорошо. Джексон чёртов псих и безумец, а ещё он свалил и всё такое.
…
(1).
- Я верю вам, Лиза.
Она вздыхает и прислоняется затылком к холодной стене. Чарльз Киф опустился в метре от неё, на ту же казённую скамейку. Что-то изменилось, потому что раньше он всегда заходил не надолго, ни разу не присаживался, брезговал. А сегодня…

- Но? В вашем тоне я слышу отчётливое «но» мистер Киф.

- Я не могу вам помочь.

Ожидаемо. Лиза кивнула, по-прежнему уставившись в противоположную, серовато-зелёную стену. Лиза не смирилась, нет. Но на чудо уже тоже давно не рассчитывала. Границы влияния Кифа стали очевидны, когда его попытались убрать, и подтвердились потом, в ту первую неделю, когда начался весь этот кошмар и ФБР «взялись» за это дело. Хорошо, что удалось прикрыть Синтию. Уже победа.

Это сейчас Лиза так думала, а пол года назад, когда оказалось, что истина – слишком дорогая вещь, за которую приходится платить собственной свободой, она говорила совсем другое - за что всё это ей? Впрочем, «за что?», и «зачем» - вопросы из прошлого. Ответ был очевиден - за принципы. И вот, «расследование» длится уже шесть месяцев. Отец, продал дом, чтобы нанять лучшего адвоката, а когда стало ясно, что обвинение выдвигать никто не торопится , тогда попытался привлечь внимание общественности, но один из журналистов, с которым всё таки удалось поговорить, честно сказал, что усилия тщетны.

- Но я верю каждому вашему слову и никогда не забуду, что вы сделали для моей семьи. Хочу, чтобы вы об этом знали.

- Я знаю.

- Прощайте, Лиза.

Это произошло две недели назад. Она была в душе, забарахлившем казённом душе, откуда вдруг полилась ледяная вода. И вот, вместе с запахом хлорки пришло наконец осознание - ничего не вернуть. Не то чтобы она раньше этого не понимала, но как то не до конца. А в тот момент - бабах. И всё стало на места. Свои новые, непривычные но правильные места. С тех пор, она не ведёт себя так, как хотелось бы другим. Вот и с мистером Кифом не попрощалась, а могла бы, это бы дало ему маленькое утешение. В конце концов, не сложно немножко соврать «Я не жалею о том, что сделала и чего не сделала, мистер Киф», не сложно, но абсолютно невозможно, поэтому просто кивнула и скользнула по нему взглядом. А он, бедный, такой осунувшийся, дёрнулся, руку протянул, словно хотел до неё дотронуться на прощание…

Ах да, и самое смешное. Джексон исчез. Нет, даже так, раненный Джексон исчез вместе с машиной скорой помощи, двумя санитарами, охранником и водителем.
…

«Интересно, меня убьют?»
...

(2)



- Ненавижу тебя.

- Снова эмоции, Лиз? Думал, мы это переросли.
…
Это случилось во время перевозки. Прямо как в кино. Визг тормозов, звон стекла… две мужских фигуры в масках. Один тянет её за руку, другой прикрывает, это же так называется? А потом машина, бешенная гонка и «привет», произнесённое знакомым голосом. Вообще то она кинулась его душить, благо джип давал пространство для этого действа и наручники пригодились...
- Ну и ну!..
Водитель с любопытством поглядывал в зеркальце, и продолжал уверенно петлять по закоулкам, не пытаясь помочь своему подельнику. Наконец, на одном из резких поворотов Джексону удалось вырваться из объятий старой знакомой.
- Не думал, что ты настолько жаждала нашей встречи, Лиз.
- Мерзавец!
Тёмно рыжие волосы лезут в рот, дыхание сбито, руки болят и запястья едва ли не кровоточат. А ей – всё ни по чём, словно бы и не чувствует всего этого, только ярость. Но не та, слепая, что переполняла её в их последнюю встречу в её бывшем доме, а приглушённая холодная ярость. Мерзавец, лжец, подлец, преступник… но живучий.
Даже не знаю… Что бы вы сделали, столкнувшись лицом к лицу с человеком, сломавшим вам жизнь? Ни одна кара не кажется достаточной и полной.
- Что, не смог допустить, чтобы это сделал кто то другой? Решил прикончить меня сам, как обещал?
Выплёвывает слова ему в лицо. В это холённое бледное с прозрачными голубыми глазами лицо.
- Не совсем.
Пол года с последней встречи пошли ему на пользу – хотя костюмчик уже не тот - дешевле, проще, а уверенность и спокойствие прежние. Так что в общем и целом, она видит перед собой того же мужчину, с которым как то разговорилась в аэропорту.

(3)

Наверное её усыпили, потому что последнее что она помнит – это глоток крепкого кофе из пластикового стаканчика. Проснулась она уже в самолёте – он сидел напротив.
Первым делом потянулась к голове и повела плечом - туман рассеивался и боли не было. Тогда она решила для себя, что всё таки было снотворное, потому что когда он последний раз вводил её в забытье, действия были более грубыми, лоб об этом помнит. Её, так точно.
А потом она понимает, где находится, и глаза расширяются от страха.
- Ты извращенец?..
И вопрос и утверждение. Джексон сидит напротив. Сложив ладони вместе, прижимая указательные пальцы то к носу, то к губам. Они летят в каком то «кукурузнике», ей богу. И она правда думает что он последний идиот, потому что статистика несчастных случаев с маленькими самолётами зашкаливает и об этом знает каждый, у кого хватила ума поинтересоваться. Самоубийца.
- Ты всё ещё боишься летать?
Смотрит даже вроде как удивлённо, будто не ожидал, вроде как она его разочаровала. Или ещё какая чушь. Бред.
- Иди к чёрту.
Пожимает плечами и вроде как снова погружается в свои мысли, а Лиза думает, что забыла что-то очень важное.
- Что вообще происходит? Куда летит самолёт?
- В Мексику.
Первую часть вопроса игнорирует. Задумчиво игнорирует. А Лиза слишком хорошо помнит, что задавать вопросы Джексону – это ходить по такому тонкому льду, что лучше думать самой, так надёжнее.

(4)

- Мистер и миссис Фокс, приятного пребывания в Мексике!
Вестернизированный таможенник, она думала услышать "сеньера и сеньериту... чёрт, сеньеру. В оба паспорта шлёпают оранжевые печати и вот, они по ту сторону границы.
- Что, слабо сделать это на родине, захотелось немного экзотики?
Она говорит не громко, но отчётливо. В очереди за ними пожилая женщина резко поворачивается. Джексон неторопливо кладёт руку на талию Лизе, она бы дёрнулась, да некуда.
- Ты такая шутница, милая.
Спокойная улыбка растягиваете го губы, в уголках глаз какие то добрые морщинки.
- Очередная годовщина.
Слегка подмигивает соседке, словно объясняя неловкость. А следом шепчет на ушко Лизы, почти ласково
- Не стоит привлекать лишнего внимания, Лиза. Я надеялся, ты выучила это урок.
Её бьёт крупная дрожь от его прикосновений.

(5)

- Ты сумасшедший. Ты чёртов грёбанный псих.
Она говорит это ему в лицо. В это ненавистное и единственное знакомое на пару-тройку сотню миль лицо. Лиза теперь всегда говорит только то, что думает. Урок из прошлого, когда оказалось, что правда – это единственное что ты можешь себе позволить. Она оценила и теперь пользуется этим опытом. Всегда.
Можно сказать, что они в Акапулько.
На самом деле, в 25 милях южнее от курорта. Тут небольшой домик, вроде как фермерский, но Лиза понятия не имеет, что это значит – фермерское хозяйство и не хочет узнавать , да и Джексон тоже. Пока что достаточно денег, и магазин в соседнем городке удовлетворяет все потребности.
Ах да. Они живут тут уже четыре месяца, и за это время она одиннадцать раз уходила, одиннадцать раз возвращалась, трижды собиралась его убить, и трижды передумывала. И, наверное, это будет продолжаться до конца жизни.
- Чёрт, ненавижу, даже небо тут под цвет твоих глаз.
Джексон хмыкает со своего старенького шезлонга, но не поворачивается. Лиза надвигает на глаза дешёвые солнечные очки, чтобы изменить цвета вокруг.
У него на теле четыре шрама. Два от неё - горло и живот, один почти от неё - каблучок-шпилька её туфельки в его бедре, самый большой и страшный – от отца, в груди, за то что Джексон посмел причинить боль его девочке. Все четыре шрама остаются невыносимо белоснежными. Надень хоть тысячу солнечных очков.
У неё по-прежнему белеет лишь порез на груди. И она жива, и вроде как её не собираются убивать. И на самом деле шрамов у неё гораздо больше, просто они не на теле.
- Ненавижу тебя.
Джексон возводит глаза к небу, словно взывая высшие силы в свидетели собственной выдержки.
Эта сцена повторяется снова и снова то через день, то раз в пару недель, зависит от настроения..
- Конечно, милая, я псих, а ты самая хорошая и самая принципиальная дама на свете.
- Не называй меня милая
-Окей, Лиза пострадавшая во имя истины….
- Иди к чёрту, Джек. Меня от тебя тошнит.
Джексон пожимает плечами. Лиза устраивается поудобнее в гамаке. Ей некуда идти.
Акапулько совсем не похож на ад, но Джексон и здесь, как дома.

FIN.

 Отправлено: 28.11.12 01:14. Заголовок: !!!!!!!!!!!! Супер!!..

!!!!!!!!!!!! Супер!!!!!!!!!!!